обещанное Петр Дементьев, депутат Законодательного Собрания (фракция «Единая Россия»): – Если бы мы начали описывать историю ветеранов нашей семьи еще 20 лет назад, то много можно было бы уточнить. Теперь спросить подробно- сти, к сожалению, не у кого. Я расскажу лишь то, что помню по рассказам сам. В нашей семье по материнской ли- нии всего было девять человек: четыре девочки и пять мальчиков. Из мужчин трое воевали, двое погибли, а дядя Володя прошел всю войну водителем и вернулся домой без ранений. Как погибли мои дяди. Николай окончил институт и был преподавате- лем земской школы в Курской области. За месяц до войны его призвали в армию, он там окончил училище и всю войну прошел в пехоте, в мотострелко- вых войсках. К сожалению, 8 мая, когда все бои были фактически прекращены, во время конвоирования пленных немцев ему под ноги кинули гранату. Так, не дожив всего один день до по- беды, он умер. Его фотографию мы увеличили и отреставрировали, она до сих пор хранится в нашей семье. Третьего воевавшего дядю, Васи- лия, также призвали на сборы перед войной. Его направили в военный по- лигон под Брестом. В гражданской одежде, еще без оружия, в самые первые дни войны он погиб при бом- бежке. Однако до сих пор он числится без вести пропавшим – его тело не смогли идентифицировать, хоронить было нечего. О том, как он погиб, рассказал его друг-однополчанин уже после войны. Я сам родился недалеко от Кур- ской дуги. Еще маленькими мы игра- ли в окопах и блиндажах, целых до- мов там вообще не осталось. Другой игры, не в войну, у нас не было. Одна проблема – никто не хотел играть за немцев, все хотели быть победите- лями, советскими солдатами. Помню, что еще школьниками мы ходили в расположенный неподалеку Барков- ский дубовый лес. Там многие де- ревья были срезаны снарядами, по- всюду были воронки от взрывов. Мы спрашивали нашу тетю, почему они растут, ведь корни деревьев голые. Она отвечала, что они растут потому, что политы кровью наших солдат. В общем, мы еще детьми застали эхо той страшной войны. На сегодняшний день ничего уже не осталось: окопы засыпали, а дубы выросли новые. Когда немцы захватили Харьков, то моя другая бабушка, по отцовской линии, Анна Дементьева, приступила к эвакуации. Она взяла тележку, загру- зила туда двоих дочерей пяти и шести лет и потащила ее как можно дальше от войны, в сторону Воронежа. В то время она была на последнем месяце беременности, ей помогал 12-летний сын. (Одна из дочерей до сих пор жива, но сейчас находится в Донецкой об- ласти, где вновь идет война.) Под по- стоянными бомбежками они дошли до Дона, где уже находились сотни ты- сяч человек, спасавшихся от немцев. После очередного обстрела узнала от соседки, что ее сын, мой отец, якобы погиб. У нее сразу начались роды. Ког- да младенец появился на свет, она за- вернула ребенка в юбку и отправилась с детьми за 120 километров обратно домой. А дома уже не было. Вырыли землянку, всю войну в ней прожили. В то время пришли немцы и требовали от нее выдать сына. Регулярно ставили всю семью к стенке и совершали лож- ный расстрел: пули направляли над го- ловами. Я видел ту стенку и отметины от пуль, которыми расстреливали мою бабушку. А сын, мой отец, был тогда на войне, и больше семья ничего о нем не знала. Выживали на оккупированной территории как могли, еды и нор- мального жилья не было. После войны, в 1946-м, случилась сильная засуха, урожай погиб, и от голода по- гибло много людей. Следующий год был, наоборот, изобильным. Из кар- тофельных очисток с глазками вы- росло много картошки. Спустя время моя мама вышла замуж за отца, но это совсем другая история. Семен Мительман, председатель комитета по законодательству, государственному строительству и местному самоуправлению Законодательного Собрания (фракции «Единая Россия»): – Всего у бабушки (по маме) было чет- веро детей, двое из которых мальчики. Мне было 6 – 7 лет, когда бабушка умерла, но я хорошо запомнил ее рассказы. Однако я знаю лишь о том, что один из них, мамин родной брат – мой дядя Арка- дий, который родился на Брянщине, с детства грезил о море. Впервые дни войны всю семью эвакуировали на Урал, а он поехал поступать в Ленинградское морское училище. Поступил, успешно выучился, а по окончании учебы молодых офицеров, не нюхавших пороха, забрали на фронт. И в самые первые месяцы войны он погиб. Его жизнь, по сути, еще не начавшуюся, оборвала война. Портрет погибшего дяди всегда висел над телевизором. Интересно, что моего папу также зовут Аркадием. Второй, дядя Сергей, был помладше, его забрали на войну позже, в 1943 году, и он вернулся домой. Николай Янов, депутат Законодательного Собрания области (фракция «Единая Россия»): – В моей семье воевали дед и отец. Если отца практически не затронули ранения, то дед при- шел с войны инвалидом – не было ноги. Отец был призван на фронт в январе 1943 года, сразу после освобождения Воронежа. Он был совсем юным, да еще и приписал себе год, чтобы устроиться на работу трактористом. Но началась война, и до 1946 года он участвовал в боях. В период Великой Отечественной войны он служил рядовым шофером на передовой, подвозил снаряды и постоянно возил за собой еще и пушку. Наша родня не знает, участвовал ли он во взятии Берлина, но до Германии он точно дошел. Я помню, что он очень не любил рассказывать о войне. На все детские просьбы рассказать хоть что-нибудь он отвечал отказом: война – это грязь, это страшно, и вам не стоит этого знать. Войну он прошел без серьезных ранений, были лишь мел- кие травмы. Я считаю, что это судьба – остаться в живых. Помню, как он рассказывал, что они заготавливали лес и его вызвал к себе командир. Когда он на машине доехал до начальства, выяснилось, что его сослуживцев уже нет: спиленный ствол соскочил с пенька и угодил на противотанковую мину. Всех его друзей собрали по кусочкам с ближайших деревьев и кустов и похоронили в братской могиле. Помню, когда мы были уже школьниками, мы любили слушать рассказы о войне. Фронтовиков было много, в каждом дворе, в каждой школе находились люди, про- шедшие войну. Им тогда было по 45 – 50 лет, и они, как и все, работали, воспитывали детей. Юбилейные медали получали в военкомате, без всяческих торжеств и поче- стей. Это было обыденное явление. Теперь их осталось совсем мало. Мы не смогли найти никаких данных ни о том, где и с кем служил мой отец, ни о том, какие медали получил. Все утрачено. Я пом- ню, что от отца у нас оставалось лишь три медали за боевые заслуги и трофейный аккордеон. К сожалению, ничего не сохранилось: в детстве мы играли с наградами и музыкальным инструментом. Надеюсь, что с помощью электронных архивов информацию об отце удастся восстановить. Константин Захаров, зам. председателя комитета по экономической политике и предпринимательству (фракция «Единая Россия»): – В нашей семье воевал мой дед, Захаров Петр Семенович. Он родился в 1910 году и был призван практически в первые дни войны. Он имел бронь от призыва на фронт, но тем не менее сам записался добровольцем. После курса подготовки он получил офицерское звание и отправился на Юго-Западный фронт служить командиром боевой системы реактивных минометов. В 1943 году он пал смертью храбрых. Спустя 70 лет, в 2013 году, я со своим сыном поехал на Украину искать могилу деда и прадеда. Мы проехали по всем местам, где жили наши предки и до сих пор живут наши родственники. Собрали обширный материал о жизни нашей родни: к примеру, сохранилось много писем с фронта, которые отправлялись не на треугольниках, а на открытках. Все письма хранятся у нас в семье, и уже правнуки часто их рассматривают, перечитывают, носят в школу, чтобы показать друзьям. Это – память наших предков. Дух патриотизма обязательно должен быть вос- питан в наших детях. Мой дед смог оставить после себя двух сыновей, которые в свою очередь дали жизнь нашему поколению, а мы продолжили его род. Но самое главное – мы нашли могилу нашего деда. Это Донецкая область, Краснолиманский район, деревня Александровка. Сейчас эти места – опять при- фронтовая зона. Но мы успели побывать там как раз до начала военных действий. Мой отец так и не смог съездить почтить память предков, так как совершенно не знал, куда ехать: на руках была лишь похоронка без указания точного места захо- ронения. Александровок в этом районе порядка десяти штук. Лишь за последние годы мы смогли провести огромную работу с электронными базами данных, под- няли все архивные документы и только с помощью генштабовских карт выяснили точные координаты захоронения. Владимир Горнов, председатель комитета по регламенту и депутатской этике (фракция «Единая Россия»): – В моей семье вернулись с войны и папа, и мать. Мой отец, Михаил Алексеевич, участвовал в самых первых боях с фашистами. Он был артиллеристом, когда 22 июня 1941 года по их части во Львове началась бомбежка. Войну ждали, но не хотели в это верить, и даже когда на грани- це начали формироваться немецкие дивизии, все надеялись, что немцы просто отдыхают. О том, как они «от- дыхают», их часть скоро узнала спол- на. С первых дней войны немцы пы- тались быстро прорваться к Львову, и небольшие отряды советских солдат всячески им противостояли: мини- ровали дороги и мосты, встречали шквальным огнем тех, кто пытался выбраться из окрестных болот. В этих боях погибло много наших солдат. Отец тогда был командиром раз- ведки артполка. Техники было много, однако до прихода к руководству армии толкового командного соста- ва ее использовали очень бездарно. Война для Михаила Горнова закончи- лась под Ростовом, когда он получил тяжелое ранение, и после госпиталя его отправили в Челябинск, рабо- тать над восстановлением эвакуиро- ванного по частям трубопрокатного завода. Жили поначалу в палатках, лишь глубокой осенью перебрались в построенный барак, тогда же вы- дали стране первую бесшовную тру- бу. Он проработал на ЧТПЗ 48 лет, даже после пенсии трудился брига- диром цеха. А за участие в военных действиях награжден орденом Крас- ной Звезды, орденом Отечественной войны, 14 боевыми и юбилейными медалями. Его уже нет с нами. Моей маме, Майе Корсунской, 3 мая этого года исполнилось 90 лет. Когда ей исполнилось 16, они жили в Днепропетровске. Началась война, и всех жителей эвакуировали в Сталинград. Там мама начала про- ходить курсы сандружинниц и стала работать в военно-полевом госпита- ле. Вскоре, так и не доучившись, она отправилась сопровождать раненых на санитарном поезде в тыл. В тот день ее маму эвакуировали, а отец ушел в народное ополчение. Судьба разметала родных буквально за не- сколько часов. До сих пор она не может вспо- минать санитарный поезд без слез: такие ужасы пришлось пережить. Поезд постоянно бомбили, кто мог, выбегали, но многие сестрички оста- вались с ранеными. Здесь же, в ва- гонах, делали операции, на станциях выгружали умерших. В Саратове Майе выдали сухпаек и отправили обратно. Но до Сталинграда она так и не добралась – там уже шли оже- сточенные бои. Осталась на станции Камышино, на которой и услышала о войне в родном городе. Там с по- мощью добрых людей устроилась в прифронтовой госпиталь, а затем она услышала, что сталинградцев могут эвакуировать в Челябинск. В надежде увидеть свою мать, в нача- ле февраля 1943 года Майя приехала в совершенно незнакомый город и устроилась на ЧТПЗ, где и позна- комилась с моим отцом. Сегодня я встречался с ней. Она не любит рас- сказывать о войне. И я ее понимаю – сам побывал в Чечне. Но лишь после возвращения домой я в ноги покло- нился своим родителям. Я сам понял, что такое война.
тоже улыбнулась. но мне больше понравилось это: Химикат является основной составляющей кислотных дождейСпособствует эрозии почвыУскоряет коррозию и вредит большинству электроприборовХимикат обнаружен в злокачественных опухолях, нарывах, язвах и прочих болезненных изменениях телаНи один известный очиститель не способен полностью очистить воду от этого химикатапоследнее - особенно) я б честно не додумалась поставить вопрос таким ракурсом))